Место покаяния в духовной жизни человека. О смирении

Важность этого вопроса заключается в том, что многие люди, столкнувшись с неправильным пониманием покаяния, не могут воспринять Таинство исповеди, отвращаются от него и не входят в Церковь. Это неправильное понимание выражается в следующих идеях: я – ничтожество, жалкий грешник, все во мне – зло и грех, мне приготовлены вечные муки, страшный суд, ад, погибель; правда, есть шанс всего этого избежать. Этот шанс заключается как раз в том, чтобы всегда ощущать себя ничтожнейшим, грешным, уродливым, недостойнейшим существом, ни на что, кроме греха, не годным (это называется «смирением»), и каяться, каяться, и только каяться всю жизнь. Целью духовной жизни при этом становится исключительно убеждение себя в крайней своей грешности, тотальное самоугрызение и ожидание наказания, ибо всего прочего мы абсолютно недостойны.

Такую точку зрения вполне можно назвать очевидной псевдоаскетической крайностью, заключающейся в вырывании из церковного контекста и придании самостоятельного и всецелого значения частностям – пусть и важнейшим, но частностям – духовной жизни. «Есть сокрушение сердца правильное и полезное – к умилению его, и есть другое, беспорядочное и вредное – только к поражению» (Добротолюбие, т. 1, с. 521), говорит о правильном и неправильном действии покаяния преподобный Марк Подвижник.

Выше мы говорили, что покаяние предполагает не просто осознание греха в себе, но именно греха пред Богом. И это очень важно. Все чувства, которыми характеризуется покаяние – самоукорение, смирение, видение своих грехов и проч. (да и вообще вся духовная жизнь христианина), – в истинном их смысле должны быть не просто человеческими чувствованиями, эмоциями, движениями души, сердца, ума, – но чувствами совместными с Богом, именно религиозными. То есть они истинны и правильны только тогда, когда совершаются в Боге, пред Ним, совместным действием благодати Божией и нашей души, но ни в коем случае не сами по себе. Я обращаю на это ваше особое внимание, ибо здесь корень всех религиозных ошибок. Только в этом контексте можно объяснить, что такое подлинное, настоящее смирение.

Надо сказать, что это духовное качество, как никакое другое, неправильно понимается людьми. В нашем обиходе под смирением понимают унижение, готовность к издевательствам над собою, некий «мазохизм», пришибленность, задавленность личности и т.п. Но это совершенно не христианский, не евангельский взгляд. Смирение – это, говоря языком психологии, не комплекс вины и собственной неполноценности, не убеждение себя в ничтожестве. Смирение – это правда о себе и о своих отношениях с Богом, миром, другими людьми. Правда эта заключается в следующем. Действительно, сам по себе я – грешное, немощное и падшее существо: я несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг (Откр. 3, 17). Но это не вся правда. Это 10 % правды. Если мы остановимся только на этом, это будет ложь, псевдосмирение, подмена. Другая часть правды, 90 % её – что Бог не отринул меня, воплотился ради меня, взошёл на крест ради меня, пришёл и вселился в меня, и в Его Церкви я – Христов, он Господь и Бог мой, а я – Его: я причастник Его любви, милости, силы и правды. И это несравненно важнее моей греховности самой по себе. Я живу Им, и не хочу жить собою, своими страстями. И ради этой жизни с Богом, ради того, чтобы взыскать Христа, быть с Ним, чтобы благодатью Святого Духа восполнить свою немощь, я и каюсь, и молюсь, и воздерживаюсь, и борюсь с грехом, и соблюдаю уставы Церкви, – а вовсе не для того, чтобы констатировать ежечасно, что я – грешник, и чтобы «изъесть» себя. Главное здесь – не человеческие грехи и немощи сами по себе, а то, что мы прежде всего – члены Церкви, члены Тела Христова, а потом уже – больные, немощные, бессильные, грешные, какие угодно. Главное – чтобы в центре всей нашей духовной жизни, на первом, главном месте был Господь Иисус Христос, а не «я» со своею будто «супергреховностью». Ни в коем случае нельзя рассматривать жизнь и человека исключительно с позиции греха.

Смирение, как мы уже сказали, есть положительно-религиозное явление, то есть такое, в котором сочетается человек и Бог. Безусловно, блаженны нищие духом (Мф. 5, 3); безусловно, что унижающий себя возвысится (Лк. 18, 14). Но при этом Господь говорит нам: вы – соль земли; вы – свет мира; да светит свет ваш перед людьми (Мф. 5, 13 – 15). В смирении невозможно разделить видение своей греховности и видение великой любви и уважения Бога ко мне. Подлинное сознание своей греховности – не человеческое «выжимание» из себя отвращения к себе, но действие Божие, когда в свете пришедшей в душу благодати Святого Духа человек видит себя так, как он есть, правдиво, безо всяких иллюзий. Видение своей греховности неверно в отрыве от видения себя «солью земли». Также неверно и почитание себя «светом мира» без осознания себя падшим существом. Одно без другого – ошибка, которая приводит к гордости – то есть отпадению души от Бога. (Обратите внимание, что не только духовное превозношение, но и неправильное самоукорение приводит человека к гордости!) Если же мы в самих себе правильно определим это соотношение, «нащупаем» правду о себе и о Боге, – то тут же мы получим духовный плод, то есть и обретём смирение. Оно свидетельствуется в нас прежде всего двумя вещами:

1. в душу приходит мир от Бога – начаток духовной жизни. Без мира сердечного нет и не может быть никакой религиозной жизни: в мире место Его, говорит Псалом (Пс. 75, 3);
2. правильное отношение к другим людям.

Святые видели себя хуже всех – это высокая мера, невозможная без обильного схождения в душу Святого Духа; наша же, начальная мера – правдивое, именно в свете опытно дознанного отношения Бога к людям, видение других людей такими же пред Богом, как и я. Если я – грешный человек, но Любовь Божия принимает меня, то также Господь принимает и всех без исключения людей, независимо от их положения, социального статуса, сана, чина, взглядов и чего угодно…

<< Предыдущая - Следующая >>